убей меня убей себя
ты не изменишь ничего
у этой сказки нет конца
ты не изменишь ничего [q.]
Он дожевывает последний кусочек мясной запеканки, которая была заранее заказана в неплохом ресторане неподалеку. День выдался на удивление спокойным, за последние две недели телефон впервые лежит на тумбе у кровати и не разрывается от многочисленных звонков. Любой нормальный человек бы воспользовался этим и провел день потратив его на себя. Но Мориарти не из числа нормальных. Поэтому, закончив трапезу, он в очередной раз направляется к телефону, чтобы проверить, не звонил ли кто за последние полчаса. И так круглые сутки. Он не может сидеть без дела, уставившись в одну точку, будь то телевизор или какой-нибудь другой предмет мебели. Джиму скучно, а в таких случаях он вспоминает только об этом человеке. «Холмс». И уже меньше чем через полчаса Мориарти медленным шагом идет по знакомым улицам, довольно улыбаясь случайным прохожим, которые в ответ лишь делают недоуменные лица. Он, никуда не спеша, приближается к старой доброй площади, где когда-то разыгрывалось грандиозное представление. Всего пять минут пешком от дома и, вуаля, перед ним открывается чудесный вид на госпиталь Святого Варфоломея. Знакомые места, знакомые здания, знакомый вид, и его губы расплываются в длинной ухмылке, он невольно останавливается и начинает рассматривать все вокруг, словно сравнивая нынешний вид улиц с картинками из своего дальнего прошлого. И каков его был восторг, когда он понял, что за эти два года мало что изменилось.
Джеймс был готов еще долгое время сверлить взглядом одно архитектурное сооружение за другим, но невнимательный прохожий, пробегая мимо, случайно задевает того локтем, фактически возвращая из задумчивого состояния. Он никак не отвечает на извинение, лишь пренебрежительно окидывает мужчину взглядом, полным неприязни, но в следующее мгновение уже забывает о столкновении и, гордо подняв голову, с довольным выражением лица жадно глотает лондонский воздух. «Ох, Шерлок, разве сегодня не чудесный день?» - мысль в голове Джима не дает ему покоя, он ловко вытаскивает свой мобильный из кармана брюк и находит нужный номер телефона в записной книжке, хотя и знает его наизусть. «Рейхенбахский герой», - он все еще его так называет. Мориарти хотел спланировать эту встречу до мельчайших деталей, продумать каждое действие, подготовить речь. «Но нельзя же просто так пропускать такой день», - он решает импровизировать и прикладывает телефон к уху.
- Алло? - звучит холодный тон, абсолютно спокойный голос, знакомый и уже на автомате вызывающий удовольствие, сладкое предчувствие. Джим не слышал его более двух лет, а это двухнедельное ожидание оказалось настолько мучительным, что даже сейчас он жалеет, что не позвонил раньше.
- Ше-е-ерло-о-ок, - нараспев прозносит Мориарти: ты скучал по мне? Улыбка сама не сходит с губ, а глаза счастливо, как у маленького ребенка, смотрят в сторону здания госпиталя. Джеймсу кажется, что там, на крыше, он видит два силуэта, две неподвижные тени, который будто смотрят на преступника сверху. По телу злодея бегут мурашки, но стоит ему зажмуриться и снова открыть глаза, как два незнакомца исчезают. Мориарти всматривается, но людей на крыше будто и не было вовсе. Он застывает на мгновение, но в следующую секунду вспоминает о телефонном разговоре.
- Признайся, что скучал, - Джим старается вернуться к тому месту диалога, где остановился. Он делает два шага навстречу архитектурному сооружению и ждет ответа от детектива. Бегает глазами по фасаду здания, по окружающим его пристройкам, любуясь, интересуясь, наблюдая. «И как же ты это сделал, Холмс?» - задает себе риторический вопрос, но будто случайно забывает, что его дыра в голове выглядела не менее странно. Мориарти машинально касается свободной рукой затылка, как будто для того, чтобы убедиться, что он цел.
- Приходи, если помнишь куда, - ехидный смешок, и Джим продолжает: Крыша, Шерлок, наша старая добрая крыша, где все закончилось. Давай начнем вторую партию? Я обещаю играть честно. Иногда. Ну, может быть. И он снова смеется, глотая холодный воздух.
Январский мороз щиплет щеки, и дышать становится труднее. Но он, Джеймс Мориарти, не боится даже тех преград, против которых его связи бессильны. Преступник не отрывается от телефонного разговора, но перестает стоять на одном месте, чтобы окончательно не окоченеть от низкой температуры воздуха.   
- Вторая партия, слышишь Холмс? Первая, так и быть, была в ничью, - он не готов принять поражение вот так легко, слишком многое пережил за эти два года, чтобы оказаться в аутсайдерах. Мориарти обходит здание и находит лестницу на крышу, по которой взбирается уже не впервые. В голове в хаотичном порядке всплывают избранные отрывки из прошлого, похожие на части мозаики с неровными краями, из которых довольно сложно составить полную картину, но все же возможно.
Не дожидаясь ответа, Джеймс дает отбой и кладет телефон обратно в карман. Поправив теплое пальто, он поднимается вверх по лестнице, ведущей на крышу. Забравшись наверх, Джеймсу требуется несколько минут, чтобы отдышаться, а затем он занимает свое любимое место на небольшом бортике прямо у края крыши. Мориарти кладет телефон рядом с собой, зная, что стоит Холмсу явиться, как он зазвонит. Stayin' alive. Песня вместо занавеса, вместо заставки, свое собственное вступление для своей собственной игры без правил.

никому не доверяй
наших самых страшных тайн
никому не говори, как мы умрем [q.]
Гении не умирают, гении живут вечно. Истории их жизней выжжены на бумаге, как на самом совершенном и бессмертном хранителе времен и эпох. Его же имя, имя Джеймса Мориарти, мелькает не менее чем в пятидесяти уголовных делах и увековечено на нескольких десятках страниц газет по всей Великобритании, появляясь, в основном, на первых полосах вместе с именем Шерлока Холмса. Мориарти - самый зловещий преступник в Англии. Мориарти - безжалостный убийца, не щадящий ни стариков, ни детей. Мориарти - бесстрашный террорист, угрожающий всемирной безопасности. Мориарти - больной псих, нуждающийся в срочном лечении. Но вместе с тем он остается гением, сумевшим обвести вокруг пальца и Скотланд-Ярд, и всемирные секретные службы, которые так славятся своим высоким уровнем раскрываемости преступлений, и даже Холмса, пускай всего и на несколько секунд. Великобритании нужен Джеймс Мориарти. Великобритании нужен совершенный преступник, безукоризненно выполняющий свою работу и заставляющий спецслужбы хоть немного думать своими головами и шевелиться. Он нужен миру, потому что только он может выступить в качестве гаранта человеческой свободы, все время указывая правительству на несовершенство его политики. Он часть системы, ее ключевой механизм, призванный обеспечить бесперебойную работу государства, выявляя в ней малейшие ошибки. Но он играет с ними, превращая поле боя в поле для игры в шахматы. Мориарти и Холмс расставляют фигуры. Мориарти не изменяет принципам, он всегда играет черными, чтобы позволить Холмсу ходить первым. Эти двое так увлечены игрой, что, сами не замечая, кровожадно рвут поле на мелкие кусочки. А за полем скрывается страна, скрываются люди.

«Мориарти резко ударил кулаком по зеркалу, что расположено по левую сторону от него. Осколки стекол с грохотом повалились на пол, а в тех, что остались на месте, как в комнате ужасов отражалось разъяренное лицо Джеймса. В его глазах более не было ни привычного высокомерия, ни уверенности, ни даже презрения. В них были только злость, ненависть и огонь, желающий сжечь противника. На его лице больше нельзя было увидеть насмешливой улыбки, а речи больше не звучали язвительно и остроумно. Так выглядят проигравшие, так выглядел Джеймс Мориарти в ту минуту, в том месте.
- Вы не сможете этого сделать, вы не посмеете, - его голос звучал тихо, несильно дрожал. Дрожал не от страха, а от ярости, переполняющей мужчину. Он взглянул на руку, которая, после соприкосновения с зеркалом, окрасилась в красный цвет. Кровь по костяшкам стекала к фалангам пальцев и, спускаясь ниже и ниже, бесшумно капала на груду осколков, лежащих на полу.
- Вы ошибаетесь, ой как ошибаетесь. Я могу все, мистер Мориарти. Я могу намного из больше того, что можете вы. Вы просто пешка в моих руках, - собеседник смеялся, унижая и до того подавленного гостя: Я могу попросить вас сделать все, что угодно, и вы не посмеете мне отказать, потому что в противном случае...
- Я прекрасно знаю, что будет в противном случае, но я вам не верю, - голос Мориарти вновь приобрел былую уверенность, но он не потерял ярости. Джим постепенно стал переходить на крик, четко проговаривая каждое слово, процеживая его сквозь зубы, но продолжал быть уверенным в правоте своих догадок.
- У вас нет доказательств, а без них вы ни-кто, - он выделил последнее слово. И зря».

Джеймс внимательно рассматривает свои шрамы на руке, оставшиеся после событий более чем двухгодичной давности. Они почти затянулись, остались лишь тоненькие линии, так аккуратно складывающиеся в некий авангардный рисунок. Он водит пальцем по кисти левой руки, касаясь каждого шрама. Он то сжимает кисть в кулак, то расслабленно кладет ее на колено. Это клеймо, напоминающие о, пусть не единственной, но дорогостоящей ошибке. Это символ силы и слабости, победы и проигрыша, уверенности и сомнений. Хотя теперь это только еще одна история, которая, как ни странно, опять связывает Джеймса с его лучшим врагом. «Как ни странно».
Мориарти неподвижно сидит на краюшке крыши и продолжает рассматривать свои «боевые ранения», даже когда дверь со скрипом открывается и на крыше появляется Холмс. Джеймс не поднимает глаз, но прекрасно слышит речь Шерлока, и на лице злодея появляется довольная улыбка. Наверное, так улыбаются друзья, которые не виделись несколько лет, но откуда ему знать.
Детектив неспешно подходит ближе и садится рядом.
- Любишь же ты тянуть с триумфальными возвращениями, - вновь раздается его голос: Джим.
И Мориарти, словно услышав ключевое слово, резко поворачивает голову в сторону Шерлока. В его до этого стеклянных и полных безразличия ко всему глазах мгновенно загорается огонек. Джеймс несколько раз подряд быстро моргает и опускает взгляд вниз, будто не доверяя своему зрению, а потом снова переводит взгляд на Холмса.
- Шерлок, - негромко, в качестве дружеского приветствия, говорит Джим с широкой улыбкой на лице: Ты опоздал. Но я не злюсь, нет. А потом, ты спас мою жизнь, а я спас твою. Мы в расчете, Холмс. А знаешь, кто все это время был впереди нас обоих? - он в очередной раз отводит глаза, уставившись на шрамы. Он снова водит пальцами по тонким линиям, и называет имя, которое до сих пор вызывает где-то в глубине души и злость, и страх: Чарльз Огастес Магнуссен.
- И ты убил его, - тоненьким голосом говорит он, смеясь. И смотрит на Холмса, на лице которого до этого сияла улыбка.
Мориарти не умеет прощать, Мориарти не умеет сочувствовать, но он все еще помнит, что такое благодарность.
- Ты снова герой, Шерлок. Но помнишь ли ты, что каждой сказке нужен старый добрый злодей? - он улыбается и, закрыв глаза, кивает головой, зная, что Холмс скажет эти слова вместе с ним.
- Меня ищет вся Англия. Скотланд-Ярд и прочие тупицы, которым потребуется больше суток, чтобы найти ключи, завалившиеся под диван. А знаешь почему? Я снова провел их всех. Включая твоего старшего братца, Шерлок, - он разводит руками, не понимая, как все эти хранители закона вновь наступили на те же грабли. На лице Мориарти сияет довольная ухмылка, а все потому что он знает, что грядет второй раунд. Игра продолжается.

Отредактировано James Moriarty (2014-02-10 23:22:26)

оставаться надолго, надо не надо
споров не избежать. мне осталось немного
что будет дальше, к счастью не мне решать [q.]
«Расскажи мне, как ты привык к жизни, Холмс. Расскажи, как ты смог маленькими, но уверенными шагами покинуть свой мир, такой идеальный и совершенный, что порой казалось, что он нереален, променяв его на общество, состоящее из кучки ничего не стоящих и ничего не представляющих из себя тупиц. Объясни, как тебе удается любить эту никчемную жизнь, выполнять глупые обещания и приносить клятвы на мизинчиках; как у тебя получается любить людей настолько сильно, что, рискуя собой, ты спасаешь их жизни. Хотя, нет, не говори ни слова. Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Шерлок. Не заставляй меня думать, что все это было зря. Лучше, просто научи меня жить. У меня осталось не так много времени на это. Больше, чем кажется на первый взгляд, но, все же, недостаточно. Я жаждал вечности, я всегда мечтал о несбыточном. И, знаешь, каждую ночь я смотрю из окна своей квартиры на горящий огнями Лондон, когда бесконечное число горожан и туристов освобождают его, открывают его красоту. Я смотрю на его узкие улочки, старинные дома, которые стоят уже сотню лет и простоят еще дольше. Они могут поведать намного больше историй, чем мы с тобой, Шерлок. Мы умрем, а они продолжат послушно хранить тайны. Наши тайны.
С каждым днем я все отчетливее слышу странные звуки. Бывает, это глухие шаги; бывает, надоедливый скрип двери. Мне кажется, что мене все еще кто-то преследует, самым наглым образом наблюдает из-за вон того угла. Я знаю, это тени прячутся среди себе подобных. Они пришли за мной, они пугают, они определенно готовятся меня забрать. А я не хочу, я не готов, понимаешь, Холмс? Еще рано, слишком рано. Наша игра не должна заканчиваться, в этом ее прелесть, ее особенность. Я не могу подвести нас, не могу подвести тебя. Я никогда не боялся смерти. Я никогда вообще ничего не боялся. Однако она ежеминутно, нет, ежесекундно высасывает жизнь из каждой клеточки моего тела. Я ее чувствую, даже сейчас она не дремлет. Она беспощадна и непредсказуема. Я понимаю, она не отступит. Но я обещаю бороться, во мне еще остались силы. Только, прошу, научи. Просто делай то, что делал всегда. Я уверен, ты можешь, ты должен. Просто продолжай быть живым, а я сам научусь тебе подражать».
Мориарти внимательно всматривается в лицо Холмса. Он все еще узнает в нем того Шерлока, который несколько лет назад так усердно пытался вжиться в роль благородного рыцаря и защитника человечества. Но есть в нем что-то такое, чего Джим еще не видел.  В глазах детектива, когда-то наполненных голубовато-серебристым туманом и его обыденным безразличием, образовалась темная дымка. Что-то потустороннее, демоническое появилось в нем за эти годы. Что-то пугающее и что-то новое.
Мориарти пытается вслушаться в каждое слово Холмса, но они категорически отказываются складываться в слова. Джиму требуется какое-то время, чтобы обдумать сказанное. Он резко поднимается с места и делает три шага вперед, оказываясь в центре крыши. Джеймс в быстром темпе достает пачку сигарет и зажигалку из внутреннего кармана пальто, продолжая стоять спиной к Холмсу. Он делает первую затяжку и, подняв голову к небу, выдыхает серый сигаретный дым. Теперь, когда слова Шерлока, подобно мозаике, сложились в картинку, Джиму есть, что сказать, и он подходит ближе.
- Нет-нет-нет, - тихо, вполголоса говорит Мориарти, на лице его, как обычно, сияет ухмылка: Нет, он совсем не слабак, Холмс. Он заставил меня молчать. Он единственный, кому это удалось. И он изменил тебя, Шерлок. Просто ты этого не чувствуешь. Ты всегда был ангелом, даже когда сам отрицал это, даже когда я подыгрывал тебе в твоем спектакле. Но разум, - Мориарти указывает пальцем на висок, делая серьезное выражение лица: его не обманешь.
Джим делает еще одну затяжку. Он начал курить не так давно, ему кажется, что дым согревает его, дым - это то, из чего состоит он сам. И никакой рак легких уже не страшен.
- Я бы никогда не испортил тебя, Шерлок, не испачкал бы твои белесые крылышки. То ли дело Магнуссен... - выдерживает паузу и, усмехаясь, снова продолжает: А что на это сказал твой ручной хомячок по кличке Джон?
Смех Мориарти, одновременно и такой звонкий, и абсолютно беззвучный, моментально раздался на крыше, но ветер не отнес его эхом достаточно далеко.
- Ты думаешь, я не знаю, чем ты занимался все то время, пока весь мир, включая меня, считал тебя лежащим в земле на местном кладбище? Ты думаешь, что я не удосужился узнать, что все те два года ты, вскарабкавшись на большую ель, один за другим тушил небольшие огонечки, уничтожая очаровательные гирляды? - в словах Мориарти уже нет ни доли шутки, в них, вперемешку со злостью, звучит обида: Так вот, Холмс, ты ошибался. Тебе не удалось достичь пика ели, тебе не удалось потушить и уничтожить огромную звезду, стоящую во главе всего, - чуть громче говорит Джим, указывая на себя: Тебе не хватило совсем чуть-чуть. Признаться, я даже немного разочарован. Видимо, ты не такой высокий, раз не смог достать до вершины.
Мориарти неспешно подходит к краю крыши и, остановившись справа от Шерлока, расстроенно смотрит вниз и кидает недокуренную сигарету . «Полетели». Он ждет, пока она приземлиться там, где когда-то, по мнению злодея-консультанта, приземлился детектив Холмс.
- Неужели ты так торопишься домой, чтобы покормить своего хомячка? - вернувшись на свое место, что находится подальше от края, удивляется Джеймс. Он дожидается, пока Холмс встанет с края крыше, и подходит к нему ближе: Или, постойте... - он с любопытством касается своей горячей рукой холодной щеки Холмса, а затем, скорчив грустную мину, продолжает свою речь: Шерлоку Холмсу холодно?
- Скажи мне, - он говорит тихо, почти шепотом, снова полон серьезности: Скажи, как ты тогда это сделал?