crossover. timeloop. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » crossover. timeloop. » омут памяти » что мы больше всего скрываем, больше всего бросается в глаза
Обычно то, что мы больше всего скрываем, больше всего бросается в глаза.
Участники: Jace Wayland, Alec Lightwood.
Время и место: Институт.
Сюжет: Тот ужасный момент в жизни Алека, когда его «брат» воспринимает всерьез намек одного вампира на его ориентацию и хочет об этом поговорить.
Дополнительно: этот неловкий момент.
- Алек кто? Погодите-ка, я не ослышался, этот упырь имел ввиду ориентацию моего названного братца? Видимо веселье только начинается, а вечер в компании вампиров мне даже начинал нравиться. - с наигранной грустью смотрю вслед вампиру, который только что спросил моего братца, может ли он дать ему совет по-отличному владению губами и языком. Нихрена себе шуточки у этих клыкастых. Адский юморок, конечно, особенный и я даже уже частично к нему привык, но если слышать его в общепринятом смысле было даже прикольно, то в случае того, когда он касался меня и моих близких - диковато до такой степени, что рука мгновенно находила клинок за поясом.
- Эй, шутник, прибереги свои мысли для романтического вечера со своей клыкастенькой подругой! - да, я эмоциональный, не такой спокойный как Алек, но если говорить о нас, как о парабатаях - мой брат был стратегом, а я исполнителем. Просто не хватало терпения, возможно, опытности, да, я рисковал каждый раз, как только в моих жилах взыгрывала кровь. Мы с ним разные, до такой степени, что иногда выстраивается целая стена непонимания, но и рассеивается также быстро с легкой руки Лайтвуда, который первым идет на примерение.
Мы выходим из зала и движемся по шумной улице, а после сворачиваем к Институту не произнося ниодной фразы, хотя меня так и подмывает узнать, что имел ввиду тот вампир, которого я видел-то всего пару раз. Я любопытный, любопытный, когда это касается Алека, мне нужно знать все и с этим, увы, ничего не поделать.
- Так и будем молчать? - разрезая тишину своим голосом, который звучит особенно громко в этой тишине подворотни, смотрю на носки ботинок. Алек молчалив и задумчив, как будто его только что заставили дославно пересказать весь Конклав от корки до корки. - Чего он взбеленился? Или его не устроил "творческий" вечер в кругу вампиров? - ироничные мысли накатывают волнами и я хмурюсь, глядя на него, даже не признавая этого факта. Нет, стоп, здесь что-то не так. Стило Алека чертит руну в воздухе и у меня разочарованно опускаются плечи. - Он думает, что я так просто отстану? Ха, черта-с два!
Оказываясь в стенах Института, мы также в молчании бредем до нашего крыла и проходя по узкому коридору, я первым не выдерживаю напряженности в Алеке и буквально "размазываю" его своим телом по соседней стенке. - Я же говорил, что не отстану! - ухмылка скалыдывает на моих губах и я молча жду контакта с его глазами, который он почему-то стремится отвести.
- Александр Лайтвуд, приказываю вам говорить только правду и одну лишь правду! - начать с ироничной улыбки, глядя в его глаза было провальной идеей, но Алек и правда улыбнулся мне в ответ. Уже лучше. Работаем. - Знаешь о чем я хочу спросить? Что это было? Ты отлично работаешь ртом? Что за отличная новость в 10 вечера? Я многого о тебе не знал, оказывается, но я хочу подробностей. И я готов слушать. - отпуская нещастного брата, который был зажат моим телом, делаю несколько шагов к противоположной стене и складываю руки на груди. Мой пристальный взгляд говорит сам за себя и с моим напором сравнится разве что молодой баран или нет, весь рогатый скот вместе взятый. И Алек это прекрасно знает, поэтому не в его интересах скрывать от меня такие компромитирующие факты из своей биографии.
Отредактировано Jace Wayland (2013-11-19 21:06:50)
Вы когда-нибудь впадали в оцепенение, которое пробирает вас всего, заставляя просто застыть и смотреть на все вокруг с отсутствующим взглядом? Именно в это состояние я впал сегодня, когда какой-то вампир, уж не знаю с чего, нахально заявил мне: насколько хорошо я владею языком и губами. И да совершенно не в хорошем смысле.
- Эй, шутник, прибереги свои мысли для романтического вечера со своей клыкастенькой подругой! – Джейс как всегда быстро находит слова, отвечая что-то тому вампиру, видимо находя это какой-то обычной шуткой, а у меня этот самый ступор. Надеюсь, что это скорей всего просто дурацкий юмор нежити, вовсе не на что не намекающий именно в моем отношении. Просто такое неудачное стечение обстоятельств. Не написано же у меня на лице, что я не такой как… Как, например, Джейс.
Но меня все, же пробрало. Все дело в том, что начиная от того, что я не хотел бы что бы все знали о том, что я отличаюсь от других сумеречных охотников своими… своими наклонностями, заканчивая тем, что, Боги, да я даже на свидании то ни одном ни разу не был. Да это не тот факт, которым гордятся в восемнадцать лет, но все же. А теперь представьте, сколько таких «милых» шуток мне придется выслушивать, когда мой секрет перестанет быть только моей тайной. Я к такому совсем-совсем не готов.
Отпускает меня, только когда брат поворачивается к выходу из зала. Укусив себя изнутри за щеку, хоть как-то приходя в себя, я поворачиваюсь за Джейсом, вслед за ним выходя на улицу. Брат молчит и я рад тому, что мне не нужно сейчас участвовать в беседе, пытаясь разговаривать с ним так, будто ничего и не произошло. Это как прийти с кровоточащими ранами на вечеринку вампиров и пытаться прикинуться среди них своим.
Джейс все же пытается начать разговор, но я, погруженный в свои мысли, его успешно проигнорировал. Что очень зря, так как этим я его только раззадорил. Пожав плечами, не смотря на него, я вытащил стило, собираясь отправить нас в Институт. На самом деле я еще наивно думаю, что Джейс про этот случай забудет и быстро переключится на что-нибудь другое. «Забудь. Забудь. Забудь. Господи, пусть он это забудет» - я мысленно прям очень помогаю ситуации.
Оказавшись в Институте, я пытаюсь быстро придумать какую-нибудь тему для разговора. Но как назло в голове крутится только эта тупая шутка. Но как только мы свернули в коридор, Джейс прижал меня к стенке. Своим телом прижал. «Большое спасибо, Господи. Именно этого мне не хватало» - как-то уже нервно и со страхом отметив это про себя, я стараюсь не смотреть ему в глаза, пытаясь вжаться в стену подальше от брата, рассматривая паутину на потолке за его спиной.
- Александр Лайтвуд, приказываю вам говорить только правду и одну лишь правду! – по голосу понятно, что он просто шутит и я «отлипаю» от стенки, смотря на него и улыбаясь. – Мне надо поклясться?
Пытаюсь ответить ему в таком же непринужденном тоне, насколько я умею. Видимо работает, потому что он еще и сразу же меня отпустил. Отпустил и начал допрос, причем очень неприятный. Я начал медленно чувствовать, что сейчас снова впаду в ступор и буду смотреть на него испуганным взглядом как овца на волка.
– О чем ты?... А об этой шутке. Джейс, да это просто тупое чувство юмора нежити. – Я морщу нос, пытаясь говорить равнодушно и презрительно. - Помнишь, Макс рассказывал, как он видел, как примитивные в аэропорту рассматривали фотографии падающих людей и ржали как кони? Вот это из того же разряда. Ну что можно хотеть от простых людей и вампиров. – Я чувствую, что меня несет, и я сейчас выдал столько всего, мало связанного с сегодняшней шуткой, что Джейс уже смотрит на меня недоверчиво. Да заговаривать и отвлекать я не умею - талант вдохновенно врать достался Иззи. «Замолчи». Выдохнув, я резко замолчал, поворачиваясь снова в сторону нашего крыла.
Люди - непонятные существа, мы же тоже наполовину люди, пусть нам дано другое название, у нас другая цель, но мы тоже боремся за что-то , во имя чего-то. Но иногда все же непонимание настигает и с этим не так просто бороться. И параллельно со всеми этими проблемами человечества я ненавидел, когда мне что-либо не договаривают, а тем более врут. И те, кто меня знали делали это красиво и тонко, а тех , кто все еще не нашел ко мне подход, разумеется, поджидало фиаско, я тут же раскусывал таких людей. И Алек сейчас ходил по тонкому лезвию ножа, пытаясь оправдаться и это уже меня настораживало. Я не всегда бываю дружелюбен даже с ним.
– О чем ты?... А об этой шутке. Джейс, да это просто тупое чувство юмора нежити. - слова брата почему-то не вызывают у меня улыбки, заставляя еще больше напрячься и об этом говорит весь мой вид, как и пролегающие морщинки на лбу.
- Правда? Тогда почему ты оправдываешься сейчас передо мной? Алек, прекрати, в каждой шутке есть доля правды. - мне хочется врезать ему за такое обращение, но что-то заставляет меня сдержаться, пока сдержаться. Благоразумие пробирается в мое сознание. Но я ему все еще не верю, слишком знаком мне этот тон, из Лайтвудов врать научилась только Изабель и этого у нее не отнять. В этом мы даже похожи, но, признаюсь, даже мне приходится у нее поучиться. Взгляд снова возвращается к Алеку, который то и дело отводит взгляд, а когда в моих глазах рождается очередной вопрос, парабатай улыбается мне в ответ, а в уголках его глазах собираются морщинки. - Он хитрит и это явно не в мою пользу, если мне все еще хочется узнать правду.
- Откуда нежити знать о таких твоих способностях? Не по наслышке? - компромитировать людей - моя стихия, а особенно когда они так виртуозно пытаются отпираться. Еще мгновение и я застнану новую картину - краснеющего Алека. Жаль, что я не взял с собой видеокамеру, мог бы заснять эти ценные кадры, а потом показывать, когда захочется. Или для поднятия настроения - определенно.
- Помнишь, Макс рассказывал, как он видел, как примитивные в аэропорту рассматривали фотографии падающих людей и ржали как кони? Вот это из того же разряда. Ну что можно хотеть от простых людей и вампиров. - напрягая воспоминания, пытаюсь вспомнить этот факт, но , видимо, он был не таким уж примичательным и остроумным для моего сознания. Но бред, форменный бред, который не заслуживает моего внимания и сейчас. В моих глазах появляются недобрые огоньки и я, черт возьми, начинаю злиться. Именно так люди пытаются сойти от компромитирующего разговора. Но у Алека не получается меня удивить, скорее раздразнить еще больше и теперь я уверен, если этот интерес меня не съест, я размажу брата по стенке, а потом нанесу Иратце и плевать мне на последствия. Я не привык себе отказывать, теи более в информации.
- Довольно, Лайтвуд, хватит кормить меня своими рассказиками, не замыливай мне глаза! Говори, как есть. Кто, как не я тебя понимал всегда? - я предлагаю меня не злить всем своим видом, но сможет ли брат признаться мне в сокровенном или продолжит припираться - только его решение.
- Надеюсь у него хватит ума не дразнит уснувшего во мне дракона. Я только дал ему крепкое снотворное.
Если Джейса разозлить, то он снесет все на своем пути. Буквально. Мне ли это не знать, но самое печальное, что сейчас на его пути как раз таки я и мне не позавидуешь. Проблема вся в том, что мы с моим парабатаем как две стороны одной медали, как бы приторно и заезженно оно не звучало. Противоположности. И конкретно сейчас, когда Джейс по полному праву, тут не поспоришь, как мой брат и друг, единственный друг, хочет слышать не мои оправдания, а, наконец, правду, я не могу себя пересилить. Трудно запросто взять и открыть то, что ты скрывал несколько лет и то, что самого тебя пугало, смущало и заставляло себя ненавидеть. Лучше брат будет на меня злиться, чем будет сторониться и смотреть с презрением.
Вот почему мне не хватает решительности Из? Прислонившись снова к стене, я потер лицо, пытаясь собраться. Вот на что только собраться? «Да Джейс, я гей. Нет, это не пришло мне в голову просто так, и завтра я не проснусь с желанием найти себе девушку» - я это должен ему сказать? С холодом внутри, я начинаю припоминать все мои истерики устроенные Джейсу и Иззи, которые брат списывал просто на мое собственничество и ревность к родственникам. Да, Из догадывается обо всем, но ей это до лампочки. Верно, это ведь не инцест и не влюбленность в нее, так что чего ей опасаться. Или... Или она готова на самом деле принять меня таким как есть, я не знаю. А вот Джейс может запросто решить, что я только и мечтаю как его изнасиловать и начать меня опасаться и игнорировать.
- Ты так думаешь? – Я рассеянно отозвался на его мысли о правдивых шутках, прямо таки кожей ощущая, что такими ответами я его совсем доведу. Ну да только вот над шуткой ты посмеешься, а над правдой? Брат продолжает давить, а я знаю, что упорства у него не занимать, заставляя меня: то чуть ли не покраснеть, то захотеть снова закрыть лицо рукой. Я пытаюсь нервно улыбаться, что еще надеясь списать все на шутку. Но судя по раздраженному взгляду друга, шуткой это все может стать только в другой реальности.
Джейс тем временем начинает конкретно злиться на мое молчание, и я чувствую, что все это дойдет до драки. До драки, которую я с его-то возможностями, точно не выиграю. Но вот потерять доверие за ложь могу, а доверие Джейса очень непокорное. Наконец, брат выдает, что готов понять меня всегда. Обкусывая ноготь на большом пальце, я развернулся к нему нормально. Рискнуть? Я могу импульсивно поступать, когда зол, и раздражен, но сейчас явно не такое состояние.
- Хорошо... Ты можешь вспомнить хоть один случай, когда я кем-то интересовался? Ну, ты понимаешь в каком смысле интересовался...– Прикусив губу, я пытаюсь придумать что-то аккуратное, ненавязчивое. Вдруг, мне не придется раскрывать ему о себе все полностью? – Когда я ходил на свидания? Знакомился с кем-нибудь?
Конечно, все это, а точнее полное отсутствие выше перечисленного можно списать на то, что я скорее проведу вечер в библиотеке, чем в клубе, как Иззи, но это все, что я смог из себя выдавить. Напряженно, переминаясь с ноги на ногу, я уставился на него внимательно смотря за тем, как он реагирует.
Временами. Нет, не так, почти всегда я себя не понимаю. Возможно, со стороны кажется, что я себя даже слишком люблю, позволяя людям любить меня, но ничего не отдавать взамен. Внутри меня не находится определение слову «любовь», а тем более чувству как таковому. Глубоко копать не нужно, в недалеком детстве у меня было все, чего моя душа не пожелала бы. Мне не отказывали в любом капризе и я вырос настоящим эгоистом, а у детей Лайтвудов была немного другая история, их было трое и все внимание, как и родительская любовь автоматически разделялось сразу на троих. Я бы не смог, мне нужно постоянно чувствовать внимание к своей персоне, от недостатка я начинаю ощетиниваться, прикрываться масками. А что же до любви, в воспоминаниях о которых я не слишком часто люблю копаться, всплывает подаренный моим отцом сокол, которого мне было приказано приручить, но не полюбить его. Но чуда не случилось, я слишком быстро привязался к птице, которая по своей природе не способна проявлять теплоту к своему хозяину, а я разрушил даже эти преграды. А после, когда я понял, что сокол мой и вот же, у меня получилось его приручить, отец сворачивает ему голову у меня на глазах. Жесткость – это инструмент борьбы с любым проявлением чувств. И я это запомнил, на подсознательном уровне я избегал этого, но даже после смерти моих родителей я не переставал искать этого чувства на подкорках сознания, я тянулся, я хотел, чтобы меня приручили и влюбили в себя, но все, что я мог дать другим – это защиту, свою силу и привязанность. Но я остался жестоким, любовь – это боль, но этот болевой порог не сравнится даже с самой глубокой раной. Это я уже прочувствовал на себе.
Так что же я хочу от людей и от Алека сейчас, даже если я сам себя не понимаю. По-моему, я слишком требователен.
- Хорошо... Ты можешь вспомнить хоть один случай, когда я кем-то интересовался? Ну, ты понимаешь в каком смысле интересовался... - отвлекаясь на пару с собственными мыслями, я почти забываю о присутствии Алека напротив, но его голос заставляет поднять на него глаза и увидеть в них тепло и влюбленность одновременно. - Надеюсь мне показалось и в этот раз.
- Нет, не могу. - почти сразу выпаливаю я и печально вздыхаю, расслабляясь от предыдущей волны злости, меня почти отпустило. - Но это ничего не значит. Ведь личная жизнь - это то, что человек порой хочет скрыть даже от близких. - сейчас Алек в моих глазах выростает еще больше, как будто у этого парня душа старого и мудрого воина, а я - лишь мальчишка, который барахтается на поверхности с завышенной самооценкой. И так и есть, черт возьми, я не достоен этих людей и эта разница велика. Отчаяние подступает комком в горле и начинает меня душить обоими руками с титаническими усилиями, но меня все еще держат невидимые руки тех, кто однажды в меня поверили и это неприятное ощущение мгновенно отпускает. Я смотрю в глаза своего парабатая пристально, пытаясь и в этот раз прочесть между строк.
– Когда я ходил на свидания? Знакомился с кем-нибудь? - ему неловко неуютно в этих признаниях и мне кажется, что стоит это прекратить и прикусить себя за язык, но, как обычно, любопытство берет надо мной верх.
- Значит ты никогда не любил? Тебе незнакомо это чувство? - и я ныряю в его душу без акваланга, без права на спасение и пощаду, я слишком рисков, а не все люди любят иметь дело с такими, как я. - Джейс, ты просто законченная сволочь, просто запомни это.
Отредактировано Jace Wayland (2013-11-21 12:25:18)
Джейс от раздражения впадает в задумчивость и в такой менее напряженной обстановке меня самого отпускает и я больше не нервничаю, не ощущая давления. Брат редко бывает таким спокойным, задумчивым, его вечная тяга к закрытости не так часто пропадает. Значит, сейчас он настроен серьезно. И возможно не только по отношению к нашему разговору, не зря он завел разговор о том, что мы друг от друга скрываем. Так что все еще нужно быть аккуратнее в выборе слов.
- Любовь бывает разная. – Я, мягко улыбаясь, напоминаю ему, что нельзя просто так пытаться сбежать и от любви к семье, тем более, что любят не просто потому, что это родственная кровь. Джейс это уж точно должен знать – мы с Из его приняли не сразу же и вовсе не потому что родители велели любить нового родственника. – Я влюблялся. - «Не надеясь на ответное чувство. И это меня не отпускает». - Вот это уже опасная тема и тут я предпочитаю быть осторожным, тем более по глазам брата, вижу, что некоторые слова его отвлекают от разговора, и он смотрит уже невидящим взглядом. Мы с ним редко разговаривает на подобные темы, до этого было достаточно того, что мы просто видели и понимали на уровне интуиции.
– Джейс, любовь – это на самом деле не всегда приятное и легкое чувство, но она может того стоить. Просто, что бы любить нужно быть сильным духом, суметь сделать этот шаг и полностью этому поддаться... Не собравшись, можно мучить себя тем, что не достичь очень долго.
О ком я говорю? О себе, о нем или об Иззи? У нас у всех в головах и жизнях такая путаница, что во всем этом уже и не разобраться с ходу, тем более что доверия и любви мы в какой-то степени избегаем все. Иззи почему-то долгое время избегала отношений, требующих ответных чувств с ее стороны, не зря про нее можно было сказать, что Из любого растопчет. Да и Джейс, сколько я его помню, всегда использовал эту свою маску жесткости, мало кого к себе подпуская близко. О себе же... Конечно, на словах это все легко, но сам я точно не настолько сильный, мне достаточно моей влюбленности.
- А так... – Я задумчиво вернулся мыслями к клубу, не давая нам окончательно погрязнуть в самокопаниях, тем более, что не мне рассуждать о любви. И теперь-то я понимал, что вызвало слова того вампира. Эта нежить просто заметила, как я смотрю на брата. Ладно, открываться так полностью, тем более, что кажется, что парабатай это примет. – Понимаешь, ты смотришь на девушек, и они тебе нравятся. Это не значит, что я не замечаю, когда вижу красивую девушку... Просто мне они меня не трогают, какими красивыми они не были. Меня привлекают не они.- Я деланно равнодушно пожал плечами. – Тот вампир именно это и пытался задеть, вот и все.
Высказав все это, почувствовал облегчение. Легко оно все не далось, но пока я катастрофических результатов от своего признания не видел.
- Ну что, вечер откровений официально закрыт? - Я стараюсь вести себя непринужденно. Конечно, новость: «эх-хей, братец, да я гей», не включишь в список желанных, но Джейс пока молчал, и оставалось ждать его ответа.
Моя жизненная философия не предполагала каких-то стандартов, в ней нельзя было найти чего-то похоже с общепринятыми канонами. Моей главной задачей по жизни было эти самые границы стирать, пусть и с потерями для себя самого. Иногда даже слишком масштабными, но я справлялся, я переживал это в себе, закрывая на глухой замок. Зачем кому-то знать настолько неприкрытые факты? Я честен с собой, я делаю анализ над ошибками, но этого иногда бывает слишком мало, я самонадеян до мозга костей, как ребенок, которому дали в руки меч и сказали сражаться с драконами. Это же круто и вызывает восторг. А Алек , повторюсь, уже успел с этим наиграться, хотя был всего лишь на год старше меня. Этот год как будто целая жизнь, он не распылялся на мимолетные эмоции, хотя я часто видел, что он чем-то расстроен, опечален и не уверен в собственных действиях. Все мы неидеальны. И что-то скрываем. Все врут, это человеческая сущность и от этого не убежать.
– Джейс, любовь – это на самом деле не всегда приятное и легкое чувство, но она может того стоить. Просто, что бы любить нужно быть сильным духом, суметь сделать этот шаг и полностью этому поддаться... Не собравшись, можно мучить себя тем, что не достичь очень долго. – в подтверждении мыслей о том, что Алек гораздо мудрее меня, брат говорит эту фразу, заставляя пристально на него смотреть и найти на его лице то самое зеркало души – глаза. Я бы очень хотел ответить, но я сам не понимал собственных чувств, как будто сердце давно все решило за меня, а разум все еще не поддался. Я влюблен: окончательно и бесповоротно, но в кого? В жизнь? В Изабель? В Клэри? В кого, черт возьми? Я завишу морально от каждого из этих людей и тонкая нить меня с ними объединяет.
- А ты соостветствуешь своим словам всегда, Алек? - прищуриваюсь и пытаюсь увидеть смысл, но он все еще скрыт в плотной дымке, брат поставил между нами такую же стену, пусть и тонкую, но я чувствую, что мне еще далеко, чтобы до нее пробраться. Сокращая между нами расстояние, я становлюсь в упор к парабатаю, не оставляя ему личного пространства. Он в моих тисках. И причем добровольно.
– Понимаешь, ты смотришь на девушек, и они тебе нравятся. Это не значит, что я не замечаю, когда вижу красивую девушку... Просто мне они меня не трогают, какими красивыми они не были. Меня привлекают не они. - и истина наконец передо мной открывается, а мне остается только наблюдать за ярким финалом слов Алека. Он лишь потверждает мои догадки, я не зря замечал его взгляды в свою сторону, теплее, чем должны быть у брата. И обожание, невозможно любить человека с такими недостатками, как у меня. Нужно как минимум любить, а как максимум - ненавидеть. Это два таких похожих чувства и мне кажется, границу между ними перейти легко.
- Гей? Нет, брат, у меня язык не поворачивается так сказать. Ты - просто нетакой, ты гораздо мудреее и выше остальных. Только ты умеешь трепетно относиться к чувствам и к людям. - я в восхищении, у меня нет слов, потому что, если копнуть глубже, то рамки и стандарты - это такая глупость. Тем более стереотипы. А в случае Алека - это как раз - таки важно.
- Ну что, вечер откровений официально закрыт? - спешит закончить брат, но в моих глазах еще больше разгорается интерес, который скрыть невозможно. Что я хочу услышать еще? Или попробовать? Рука неожиданно скользит по его запястью, слегка сжимая и мне кажется я отчетливо слышу его, ставшее неспокойным дыхание. Он не знает чего от меня ожидать, как и я сам. Считанные сантиметры разделяют нас, а глаза плавят золото, мои радужки наливаются еще большим теплом.
- И еще вопрос, ты влюблен в меня? - губы шепчут у его уха, мне даже не нужен ответ, внезапное осознание того, что мне приятно от того, что мы так близко, мгновенно впускает в кровь адреналин. А это плохой знак, значит я сорвусь и неизвестно какими могут быть последствия. Немой диалог наших взглядов, его - в удивлении и мои - в нездоровом блеске. Придивигаясь к Алеку, я сжимаю второе его запястье и приближаюсь лицом к его лицу, пытаясь не затягивать молниеносное решение в моей голове, я накрываю его сухие губы своими, нагловато проникая в его рот своим язычком и заставляя его поддаться и расслабиться, ослабеваю хватку на запястьях, одной рукой обнимая его за шею. Странные ощущения кажутся приятными и знакомыми, потому что я целовал близкого мне человека. Неправильно, скажите вы, к черту, отвечу я.
Отредактировано Jace Wayland (2013-11-22 12:55:10)
- А ты соответствуешь своим словам всегда, Алек?
- Хотел бы. Но я не такой сильный. – Я отрицательно мотаю головой, снова вжимаясь спиной в стену, потому что Джейс вновь подошел ко мне слишком близко. Стараюсь убедить себя в том, что брат просто увлекся разговором и поэтому сам не заметил того, что стоит чуть ли, не вплотную ко мне. Будь я таким сильным, каким нужно быть в идеале, понимая, что так нельзя, что это не ответ на мои чувства, я бы его отстранил, напоминая про дистанцию. Но вместо этого я, рвано дыша, прижимаясь к стене, одновременно боюсь и наслаждаюсь тем, что он неосознанно меня касается. Все же я слабак.
Не соглашаясь с завершением разговора, брат дотрагивается пальцами до моего запястья, приближаясь лицом к моему лицу. «Он шутит?». Я знаю Джейса, он может простебать, но никогда не думал, что он способен на такие жестокие шутки. Удивленными, широко открытыми глазами я всматриваюсь в его глаза, ловя его взгляд. Но я не чувствую в нем ни иронии, ни насмешки. Тогда что это, любопытство? Желание проверить меня?
- И еще вопрос, ты влюблен в меня?
Я шумно выдыхаю и прикусываю нижнюю губу. Да я не умею врать, но все еще могу промолчать и не отвечать. Только по глазам Джейса понятно, что ему и не нужно мое подтверждение, и еще что-то чувствуется в его взгляде. Азарт, желание рискнуть? Я не успеваю даже понять, как он, не давая мне отстраниться, удерживая за руки, прижимается губами к моим губам и углубляет поцелуй. У меня шумит в голове – я так давно этого хотел и так сильно желал, но даже не думал, что это может произойти на самом деле и именно так.
Да я совсем не силен духом, и настолько эгоистичен, что забываю и про Из, и про то, что сам Джейс абсолютно гетеросексуален; начиная слабо и неумело отвечать на поцелуй, просто повторяя его действия. Брат отпускает мою руку, и я прижимаю его к себе за затылок, постепенно целуя уже требовательней, уверенней и отчаянней, не задумываясь к чему, это приведет.
Только когда мне стало не хватать воздуха, я приходя в себя, отстранился, отодвигая брата за плечо на расстояние руки – чем дальше он сейчас от меня, тем безопаснее. Глубоко дыша, смотря на парабатая, я вспомнил Иззи и то, как она относится к Джейсу. Я не должен был сейчас его целовать, даже если брат сделал это из сочувствия. Пользуясь, может единственным выпавшим мне шансом и полностью ему, поддаваясь, я легко забыл про сестру - охренительный я родственник, ничего не скажешь.
- Зачем ты это сделал? - Напряженно смотрю на него, чувствуя как, меня начинает грызть совесть. Не думаю, что Джейс расскажет об этом Изабель, но мне от этого не легче, я неуверен, что смогу простить сам себя за это, от этого осознания эйфория от поцелуя начинает проходить. А о том же, что сам Джейс хотел этого как я речи идти не может, я точно уверен в том, что он относится ко мне только как к другу. Только вот то, что это любопытство я готов поверить. – Тебе ведь просто захотелось проверить? Попробовать?
Я спрашиваю даже с какой-то надеждой в голосе. Слышать, что это было шуткой или тщеславным желанием, вызванным удовольствием от того, что в него влюбляются – мне бы не хотелось.
30 Seconds To Mars – Hurricane
Do you really want?
Do you really want me?
Do you really want me dead or alive to torture for my sins?
Бездна. Пожирающая бездна голубых глаз передо мной. Кажется, я чувствую, как по венам разносится адреналин, заставляя дрожать от изменений в теле. Он прав, я безумец и все это кроется в моих глазах, движения нечеткие, хотя я мог бы вдавить его в стену всем телом, чувствуя, как Алек слабеет и сгорает под моим напором. Сейчас точно нет, а после - после неизвестность, которая выжигает меня по миллиметру. Я пал, я темный человек без моральных ценностей, но если я не поддамся вспышке желания - я не прощу себе этого, именно моя темная сторона, которая раз за разом толкает меня к краю.
- Зачем ты это сделал? - я криво усмехаюсь, отстраняясь от брата и неровно, сбито дышу. Он хочет ответов, но пусть не надеется на то, что они будут такими, как он хочет слышать. Картина становится мне ясней: я завел Алека в тупик и не дал шанса из него выбраться. Честный псих. Да, это я. И можно подобрать к этому миллион синонимов и словесных конструкций - смысл останется.
- Просто поддайся мне и ни о чем не думай. Алек, риск оправдан, уж поверь мне. - короткая фраза слетает с губ и убирая прилипшую ко лбу челку, я подталкиваю его к себе за плечо, сжимая его уверенно, заранее зная ответ. Каким бы сильным не был Алек в своих убеждениях и моральных ценностях, сейчас я знал его слабинку, но нет, это была далеко не жалость. Интерес, раздирающий изнутри, которуму бесполезно противиться.
Мгновенное решение рождается в моей голове: уйти из этих стен, которые как будто бы умеют слышать. Я не связан по рукам и ногам любовными узами, я искатель эмоций. Грешно. Но за все свое время я не видел ангела, но людям надо во что-то верить. Вера наделяет силой и я не последний в этом списке...
Ресницы опускаются и я опускаю взгляд на его губы, которые нервно покусувает мой парабатай и мне снова хочется сорваться. Дикость, совершенная дикость хотеть своего ближнего, но я уже в тисках этих мыслей. И поздно жать на газ. Это не обо мне.
– Тебе ведь просто захотелось проверить? Попробовать? - Да, признаю, интерес присутствовал, но мне хотелось заглянуть в его душу. Разве это преступление? Мы каждый день умираем, но после нам выпадает очередной шанс на исправление ли или это кара небес?
- Замолчи, Лайтвуд, иначе рискуешь потерять остатки своих моральных ценностей прямо здесь. - со стороны кажется, что я злюсь, но это совершенно не так, мои глаза, покрытые янтарем блестят нездоровым блеском, азартом и решительностью. - А это конец, Алек. Тебе не уйти, можешь даже не пытаться. Я намекаю совсем не на слова, а на действия, на шее громко пульсирует вена, отдаваясь в барабанных перепонках. Стискивая зубы, я готов шипеть на брата, который оказался моей добровольной жертвой и так не кстати дал понять мне о чувствах. Но он хочет продолжения, его тело само за себя дало мне ответы, неспокойно подрагивая в руках и упираясь в меня волной своей энергии.
И я больше не хочу ничего слышать, запечетлевая на губах Алека очередной страстный, поглощающий поцелуй, смыкаю руку на его запястье с силой. Мы идем к лифту, чтобы поднятся наверх, в Нью-Йорке мы запросто можем сойти за обычных людей. А что до застывшего удивления в глазах брата, я как-нибудь с этим разберусь, окажись мы на горизонтальной плоскости.
***
- Перестань на меня так смотреть. Я знаю, что ты хочешь этого не меньше, чем я. На все остальное забей. - роняя фразу в сторону оцепенешвего и ведомого Алека у вывески отеля, я все еще чувствую власть над его мыслями и желаниями. - Не думай так громко. Мечты сбываются. Твои и мои.
Отредактировано Jace Wayland (2013-11-24 19:37:15)
- Просто поддайся мне и ни о чем не думай. Алек, риск оправдан, уж поверь мне.
Джейс снова тянет меня к себе, прижимает, и я чувствую, что он меня хочет. Значит, это было не из жалости и сочувствия. Я вздрагиваю и недоверчиво смотрю на его лицо, пытаясь поймать его взгляд. Прикосновениями и своим желанием, парабатай начисто сметает все мои принципы, через которые я думал, что меня никогда не заставят переступить.
- Ты в этом уверен?
В глазах Джейса бушует такая энергия и столько желания, что я начинаю понимать, что мне брата никак не удержать. Я тоже хочу его, всегда хотел, а сейчас этого и не скрыть, но в тоже время осознаю, что всеми его действиями сейчас руководит только страсть, да и я сам, поддавшись, поступлю как Изабель, забыв про ее чувства. Даже хуже, причем хуже для самого Джейса, с собой я уже успел смириться. Брат забыл, что ночь с девушкой, которая не является твоей кровной родственницей, в мире Сумеречных охотников не вызовет такого большого осуждения, как ночь с парнем. Не говоря о том, меня самого это пугает, потому что это вызывает гамму смешанных чувств, начиная со смущения, заканчивая знанием того, что парабатай сам не представляет, как далеко всё это может зайти. По взгляду Джейса же видно, что об этом он сейчас вообще не задумывается. В то время как, по моему же лицу наверняка понятны все мои сомнения и брат снова сжимает мое запястье и жарко целует, не давая мне начать его отговаривать. А целует он так, что я не могу не ответить и поддаться.
Парабатай тянет меня за собой обратно на улицы, в мир примитивных и я непонимающе, послушно иду за ним. Насколько брат настроен серьезно понимаю только, когда мы выходим к дешевому отелю, из тех, услугами которых как раз пользуются на одну ночь. Брат же, отлично осознав, насколько я этого всегда хотел, смотрит на меня уверенно, верно решая, что я не сверну в последний момент. Я не отвечаю на его брошенные слова, продолжая настороженно и удивленно следить за ним. «Твои мечты?».
- Джейс... - Я перевожу взгляд на отель, начиная осознавать насколько это все реально, и что это действительно происходит на самом деле. И уже сама ситуация того, что придется брать один номер, при том сразу будет понятно для чего он нам, меня коробит. Для примитивных то, это может и нормально, но меня это вгоняет в стыд. Только вот Джейса в этой жизни вообще ничто не смущает.
И поэтому у стойки менеджера, я неловко переминаюсь с одной ноги на другую, выжидая момент, что бы вмешаться. Точнее толкнуть брата в бок, и перебив его, не давая даже ответить на вопрос примитивного о том, какая комната нам нужна, заказать номер с двумя кроватями. На реакцию Джейса при этом я не обращаю внимания. Да, разговор с менеджером меня как-то отрезвил, тем более сам номер с двумя кроватями оставляет ощущение того, что еще можно сделать шаг назад.
Получив ключи, мы поднимаемся по лестнице к номеру. В комнате, оставшись один на один с Джейсом, я снова начинаю чувствовать себя неуверенно. Близость с братом чуть ли сносит все мысли в моей голове и мне стоит большого усилия не дать себе совсем потерять рассудок. В номере погашен свет и его освещает только с улицы, но этого достаточно, что бы заметить, что янтарные глаза брата снова заблестели.
- Номер с двумя кроватями? - примитивная на ресепшене вопросительно уставилась на нас двоих, заставляя меня пожалеть о том, что Конклав запрещает убивать невинных. А жаль, что до ее мыслей на ее счет, мне глубоко наплевать. Краем глаза я замечаю, как вспыхивает Алек от вопроса и в душе меня озаряет улыбка. Он трогательный и определенно чувствует себя неуютно в этой ситуации, как будто мы школьники, которых родители застукали за плохим делом. - Что-то в этом есть, брат. - не глядя на него моргаю и в виде жеста приличия, немного улыбаюсь примитивной, протягивая деньги за номер.
- Подходит. Спасибо. Вот. Без сдачи. - в руках звякают ключи, а мы с Алеком поднимаемся по ступенькам на второй этаж. Отель из ряда трех звезд и мне все больше кажется, что я здесь бывал, хотя , скорее, они похожи друг на друга. Прогоняя от себя настолько незатейливые мысли, вспоминаю о ступающем и дышащим мне в затылок брате и от этого внутри собирается какой-то странный комок ожидания. Что же будет дальше? По-моему, это очевидно, наши желания на этот счет сходятся. Пропуская вперед парабатая, открыв дверь, в нос ударяет терпкий и сладковатый запах его духов, когда он проходит возле меня. Очередной приступ сладкой, тянущихся внизу нитей, которые в последние полчаса мгновенно напоминают о себе.
- Тссс... Подойди сюда. - дверь щелкает на замок, отделяя нас от внешнего мира в тусклом свете фонарей. Очередная вспышка во мне не дает вернуть мыслям привычный ход мысли и я смотрю на Алека, который устроился на одной из кроватей, вероятно надеясь, что я отступлю. - Нет, дорогой, не на того нарвался.
Не ожидая решительных действий от парабатая, я бесшумно подхожу к кровати и одной рукой притягиваю его к себе. Мимолетный контакт наших взглядов и с моих губ слетает сдавленный вздох. Он красив, его черты отчетливо видны даже при этом освещении, как и глаза, от которых всегда веяло теплом и какой-то скрытой надеждой. И его сдержанность эмоций мне отчетливо дает ощутить возбуждение. Темные ресницы с изумлением взмывают вверх, доверчиво глядя на меня и стараясь не дышать. Он не знает, он уверен, что мне просто смириться с осознанием того, что я желаю собственного брата, но это так неважно для меня. Последствия? Мы о них подумаем потом, а сейчас - только живые эмоции. Он - не девушка и шептать ему фразы о том, как гипнотизирует его присутствие, я не собирался. Стена, оказавшаяся позади нас служит своего рода трамплином, к которому я подталкиваю брата, и, как и прежде, сжимаю его запястью двумя руками. Мои губы кружат вокруг его лица, то согревая дыханием, то невесомо оставляя поцелуи, но целовать его губы пока что не входило в мои планы. И мне нравится этот план по тому, как Алек шумно дышит, стараясь не выдавать очередной волны дрожи. Первый? И он первый человек моего пола, которого так некстати возжелало тело и мысли. Но, кажется, брат боится совершенно не этого, я значу гораздо больше для него в этом самом смысле, чем мог значить он для меня. Но это не мешает нам, совершенно не помешает.
- Я хочу тебя, Алек, черт возьми. - навязчиво шепчу у его уха, резко прижимаясь к его телу, языком выводя зигзаги по его шее. Я признаю, что мне нравится эта игра и все больше разжигает меня самого, не только Алека. Ладонь опускается на его плечи, через горловину пробираясь под футболку и обводя руками его ключицы. Напряжение, словно снежный комок наростает с каждой секундой и мне совершенно не хочется медлить. С плечей слетает его куртка, следом за моей, туда же летит футболка, которую, пришлось буквально содрать с него в очередном порыве. И снова стена, в которую в очередной раз оказывается вжатым Алекс, только сейчас моя вторая рука не сжимает его запястье, а ощутимыми движениями скользил вдоль по торсу, задерживаясь в районе живота, заставляя брата подрагивать от дальнейших действий. Словив его дикий и отрешенный взгляд, я не могу отказать себе в удовольствии, чтобы не коснуться его, ставших прохладными губ. Не останавливая движений, жадно втягиваю его нижнюю губу, лаская языком и не в силах сдерживат любых порывов, проникаю языком внутрь, раздвигая десна и заставляя его поддаться любым моим действиям.
Отредактировано Jace Wayland (2013-11-25 02:16:56)
С Джейсом пытаться увильнуть, в последний момент сойти с выбранного пути обратно, бессмысленно. Брат всегда был намного решительней и уверенней меня. Но больше всего меня удивляет даже не то, что он все еще меня хочет, а, то как смотрит на меня парабатай. Я столько месяцев, лет, наблюдал за тем как Джейс легко увлекает собой самых разных девушек, влюбляет их в себя, при мне с ними заигрывая и никогда не обращая внимание на то, как к этому отношусь я, видя во мне только своего брата и друга. Но сейчас он... Он восхищается именно мной и это заставляет все внутри меня замереть и отпустить последние сомнения, стеснение и страхи, давая себе расслабиться и довериться брату полностью; этого я всегда от него хотел.
Зачарованно смотря на брата во все глаза, я не успеваю заметить, как оказываюсь вновь у стены, прижатый телом Джейса. Мой брат, точно настоящий садист, и прислоняясь ко мне, он вовсе не собирается меня целовать; а я, попробовав это сегодня впервые только пару раз, уже очень хочу снова и прямо сейчас. Сбивчиво дыша, едва сдерживаю стон в ответ на слова парабатая, чувствуя горячее дыхание, губы и язык брата на этот раз на своей шее. Я не уверен, что это вообще нормально для парня стонать даже от удовольствия, как то оно не мужественно, но с Джейсом сдерживаться все труднее. Особенно когда его пальцы переходят границы моей одежды, касаясь разгоряченной кожи.
Я все-таки судорожно вздыхаю и брат, чувствуя мое возбуждение, свое желание, легко стаскивает с меня куртку и футболку. Вздрагивая от резкого холода, я тянусь к его футболке, пытаясь ее быстрее снять, но Джейс успевает снова перехватить мои запястья, заставляя меня снова прислониться к прохладной стене. Только когда рука брата оказывается на моем животе, и я несдержанно к ней прижимаюсь, поднимая на его лицо взгляд, смотря в его расширившиеся зрачки.
- Джейс... - Выходит хрипло, мой родной голос остался где-то в горле, в моих голосовых связках. Мне нужно его поторопить, не уверен, что смогу продержаться еще дольше, да и что мне хватит решительности. Брат в ответ, наконец, накрывает мой рот своими губами, и я с готовностью и нетерпением принимаю его язык, отвечая на поцелуй. Целуя его, я едва не кусаю брата, прижимаясь к нему всем телом, пытаясь быть ближе и теснее.
С силой сжав его плечи, сминая пальцами ткань, я вынужденно отвлекаюсь от своего парабатая и киваю на футболку. «Сними ее уже». Дождавшись пока он стащит ее, улыбаясь, тяну его обратно к себе за шею. Все это время, с тех пор как я понял, как мне нравится брат, я избегал его, когда он переодевался, боясь того, что у меня сразу же встанет на тело друга. Сейчас же все эти мною придуманные для себя границы и ограничения не имеют значения, и я, прикусывая губы Джейса, обвожу их языком, прижимаю его к себе крепче.
В нашем номере уже настолько жарко, душно, что нечем дышать, и я стараюсь не задумываться о том, что будет дальше, как будет дальше. Близость полураздетого Джейса, возможность касается его губ, меня более чем отвлекают. Да я и раньше не задумывался в подробностях над тем, как оно случится, произойдет ли вообще. Но, то, что это происходит именно с Джейсом, на самом деле предел моих желаний. Вновь отстраняясь, я смотрю на брата, пытаясь запомнить именно это ощущение безумия, и любимого парабатая который увлечен только мной.
Нетерпеливым мальчишкой сейчас передо мной был мой брат. Он не краснел от неловких касаний, которые закончились как раз в тот момент, когда я нетерпеливо стаскивал с него верхнюю одежду. Но эта реакция была гораздо ярче для меня самого, новая по мироощущению, сладкая от дрожащих струн в теле. И я могу сыграть мелодию, но не собираюсь этого делать, пока не наслужусь процессом. Я, кажется, маньяк этой самой тактики и в сексе я ценю не момент, когда тело переходит грани блаженства в экстазе, а сам процесс, который заставляет все окончания тела по-новому реагировать. Это безумство переходит границы.
Его губы все явнее шепчут мое имя и Алек, возможно, сорвется на крик, он может, но в его положении я бы не рисковал так. Губы складываются в ухмылке, а язык путешествует вдоль его торса до пупка, прикусывая кожу с силой, я одним рывком спускаю с него штаны, оставляя в белье. Каким-то чудным образом освобождаюсь от пут одежды нетерпеливыми действиями Алека, меня уносит все большее, заставляя возбуждаться от одного его вида. Руки опускаются на его кожу, с бережностью поглаживая и наслаждаясь одновременно. Но долго ли нежности растворятся в крови, когда передо мной такое доступное и готовое ко всему тело. Глаза искрят задором , и я , в очередной раз заставляя Алека поддаться мне, разворачивая к себе спиной и обхватывая его за талию, вжимаясь в него, давая почувствовать все «краски» моего безумия, страсти.
- Сколько в тебе сексуальности, брат. Она буквально течет по твоим жилам. - поднимая его руки над головой, я держу их одной рукой, носом зарываясь в его волосы, жадно вдыхая ноздрями терпкий запах парфюма и его кожи. Он дурманит, кружит голову, заставляя вжаться в него сильнее. Внутри разростается непонятная тревога, граничащая то ли с истерикой, то ли с эйфорией. А может быть это совесть? - Из? Ну мы же не клялись друг другу перед Конклавом. - я привык себя оправдывать, особенно те поступки, которые стоило бы вообще не совершать, если бы не желание и постоянный поиск новых эмоций. Свободной рукой пробираясь за резинку трусов, резко сжимаю его ягодицы в ладони, а после стаскиваю их вовсе. Мое белье летит туда же, а руки возвращаются к телу Алека, который стонет уже гораздо нетерпеливее. Момент икс настал?
- Заткни меня, когда я начну занудствовать. - с тихим смешком обхватываю зубами его шею, оставляя красноватый след от них на коже. Моя религия своего рода. "Меченые" мною, как будто без шансов на другой путь уже. Пальцы странствуют по его правому бедру, проникая рукой к плоти, обхватываю его член в "кольцо" из пальцев, заставляя двигаться в такт моим движениям, вдоль по линии, задерживаясь у головки. Под моей ладонью сгорает от нетерпения мой брат, а я почти уверен в том, что он не выдержит долго, убираю руку с члена. Тело мгновенно протестует, а с губ Алека слетает разочарованное: "ох". Не удивляет даже тот факт, что мы с братом никогда не спали с мужчинами до этого, для нас не проблема, теперь между нами определенно нет секретов.
Пока парабатай находится в легкой прострации, я наклоняюсь за джинсами, выуживая из кармана презерватив и раскрывая его зубами, срываю фольгу и надеваю резинку. Я осторожен всегда и, по-моему, зря, исцелить любую болезнь для нас не составит труда, но я делаю сейчас это больше для Алека, предполагая, что "лишение девственности" пройдет для него не слишком безболезненно. - Не изверг, может только чуть-чуть.
Несколько невесомых поцелуев на его плечах напоминают о том, что я все еще не забыл о его состоянии, которое заполняет комнату ароматом секса, желания и похоти.
- Ты должен расслабиться. О да, бла-бла-бла, но, пожалуйста. - я злюсь на самого себя, но так будет лучше. Отпуская его руки, раздвигаю его ноги и устраиваю руку поближе к его ягодицам. Пальцы кружат вокруг его ануса, медленно проникая сначала одним и давая привыкнуть к этим ощущениям, а после ввожу сразу два, двигаясь в нем медленно, но по одной траектории. Чувствуя, как он дергается в моих руках, я резко сжимаю его запястье и дую в затылок. Он должен привыкнуть к этому ощущение, а дальше будет проще и приятнее.
Я привык, что на охоте прикрываю парабатая, который доверяет мне свою защиту и в какой-то степени свою жизнь. Сейчас я ведомый и чем меньше на мне одежды, тем больше я сам пытаюсь полностью довериться брату. Быть может опыта у меня и нет, но то, что будет не сразу приятно знаю, и тем более стараюсь не представлять как это все будет выглядеть для самого Джейса, как он потом будет относиться ко мне, когда мы после всего произошедшего выйдем из этого номера. От этих мыслей меня отвлекает парабатай, прикусывающий мою кожу, дотрагивающийся до меня пальцами. Это помогает и я вновь с ним, а не со своими страхами, и неосознанно взволнованно выдыхаю имя своего брата, стараясь быстрее расстегнуть и стащить с него штаны.
Джейс разворачивает меня, прижимая к себе, и я пытаюсь не напрягаться, ощущая его за спиной, ощущая, как возбужден. Для меня это все своего рода как переступить через что-то в себе. Начинаю дышать все быстрее, беспокойней и я ничего не могу с этим поделать. «Ты сам этого хотел». Да, я мог бы думать головой и, понимая все, зная о том, что происходит в моей семье, насколько все запутанно, сказать брату «нет», но теперь уже поздно, и я сам нахожусь на грани, которую можно только переступить вперед.
Чувствуя брата все ближе к себе, слыша то, что он говорит, все же срываюсь на тихий стон. Джейс тем временем окончательно оставляет меня без одежды, сжимая меня, дотрагиваясь до моих ягодиц, бедер, вырывая этими прикосновениями из меня все новые стоны. То, что он говорит, кусая мою шею, я уже не слышу, я весь в своих ощущениях и, растворяюсь в них полностью, когда пальцы его оказываются на моем члене. Я и сам это делал не раз, как любой подросток, но осознание того, что сейчас мастурбирует мне Джейс, чуть ли не доводит меня до крайней точки, заставляя двигаться вместе с его рукой.
Чувствуя мое состояние, брат сразу убирает руку, и я разочарованно вздыхаю, стараясь прийти в себя. Или не приходить. Я неуверен, насчет того, что для меня будет лучше. Джейс тем временем отстранился, и я начинаю чувствовать, как у меня дрожит спина. «Ты должен расслабиться». От слов не расслабишься, и думаю, брат это понимает. Я не реагирую, стараясь хотя бы выглядеть расслабленным, не выдавать перед парабатаем своего смятения и страха.
Только первый же палец брата, оказавшийся во мне, заставляет меня вздрогнуть от резкой, пронизывающей боли. Не успеваю привыкнуть, как второй вынуждает мычать, стонать и пытаться от Джейса отстранится, отползти, это происходит как-то безотчетно и как бы я не пытался уговорить самого себя на то, что могу все это вытерпеть, я все равно дергаюсь, заставляя брата сжать мои руки еще сильнее.
Пока с каждым действием брата только больнее и я, вырывая одну свою руку из-под его захвата, кусаю себя с силой за ладонь. Боль, которую я причиняю сам себе, позволяет мне более-менее расслабиться, напомнить, что эти неприятные, острые ощущения проходящие и их стоит вытерпеть.
Привыкнув, начиная даже слабо реагировать, я не успеваю заметить, как пальцы исчезают. Взволнованно дыша, я переворачиваю свою левую руку, которую брат все еще сжимает в захвате, и сам вцепляюсь со всей силы пальцами в его запястье. Не знаю, как там связывает нас руна парабатаев, работает ли она только на охоте, но так я надеюсь, что хоть как-то смогу Джейса контролировать. Хотя и есть сомнение, что даже мне это не подвластно.
Мы все неидеальны, мы все грешны, но соблазн, соблазн, который толкает нас пойти против системы, ослушаться и поддаться инстинктам. Мы не – люди, говорят, что мы ангелы, но наши крылья сложены. И продолжая бороться с демонами, мы автоматически не становимся лучше. Мы уходим в тень, которая поглощает все наши светлые уголки души. Пусть, пусть все это неправильно, пусть каждый из нас после покается в своих грехах, но между нами останутся воспоминания, по силе которых мы, может быть, поймем, как сильно бурлила в наших жилах кровь, и как хотелось дотронуться до запретного «плода».
Алек громко и навязчиво дышит, пытаясь стерпеть новые ощущения, которые вызываю я своими действиями. И, он бы сдался, но я не останавливаюсь, я , словно ведомый им, а он – ведомый мной.
Мы увлеклись, нам хочется утонуть в этих ярких, искрящих далеко не нежностью эмоциях. Брат дергается в моих руках, пытаясь отстраниться, убежать от меня, но в тоже время он противится самому себе, заставляя стерпеть первые обманчивые ощущения. Моя рука опускается на его талию, а движения пальцев прекращаются ,и, выходя из него, я чувствую пробежавшую сквозь меня волну возбуждения, когда его рука сжимает мое запястье, я не могу больше сдерживаться. Словно какая-то сила манит меня к брату, но это не руна, что-то еще, что заставляет сорваться с губ сдавленным стоном. Вжимаясь в него всем телом, я чувствую, как напрягается он и как невидимые чары рассеиваются, а он становится в моей власти. На охоте – он моя бронь, которая прикрывает, здесь же мы слишком похожи на примитивных со своими низменными желаниями.
- Хватить юлить, Алек, тебе некуда деться. – в нем я чувствую тень сомнения, но она настолько меркнет под той силой притяжения, которая только нарастает с каждой секундой, проведенной рядом, в таком тесном контакте. Я даже не берусь задумываться почему я хочу своего брата, может потому, что он никогда не был со мной настолько искренним? Я умею хранить секреты, а особенно этот.
Сгребая в охапку брата, который находится на грани затянувшейся эйфории и растерянности, веду к кровати, которая оказывается удивительно мягкой и нависаю над ним, оставляя жгучие поцелуи на спине, плечах брата.
- Встань на колени. – его шумное рваное дыхание заставляет меня напрячь слух и успокаивающе провести рукой по его спине. Как я до сих пор могу не терять самообладание? Но я слишком терпелив и не стремлюсь думать сейчас о себе. Но брат, словно обессилив от моих слов, устало опускает тело на кровать, роняя лицо на подушку. Он все еще переживает страх и дискомфорт. Разумеется, лучше бы мы выпили. Не требуя более от него активных действий, я ложусь сверху на брата, поцелуями покрывая его тело и дуя в загривок теплым дыханием слегка покусываю, прислоняясь к ним всем телом. Возбужденная плоть упирается в его ягодицы, заставляя меня самого вздрогнуть и услышать неровный вздох брата. Пусть этот момент останется в нашей памяти именно таким, трогательным и искренним. Даже сейчас мы поддерживаем друг друга, а это много стоит, больше, чем кто-либо. Мы – единое целое.
Мне и вправду, уже давно, некуда деться, так что я в очередной раз не отвечаю брату, только слабо усмехнувшись, ослабеваю свою хватку на его запястье и позволяю парабатаю довести меня до кровати. Я все еще ощущаю его возбуждение и стараюсь выбросить из головы навязчивые мысли о большой разнице между пальцами и членом Джейса. И боли, которая была, которая точно усилится.
Но этот мой страх легко проигрывает наслаждению, которые приносят прикосновения. Застонав, чувствуя горячие губы брата на своих плечах, я понимаю, что просто не могу устоять, ни на ногах, ни на коленях. Резко втянув носом воздух, я устало и как-то растерянно ложусь на живот, не в силах встать на колени, не смотря на то, что брат хотел от меня сейчас именно этого. Но приподняться я уже не мог, чувствуя сверху брата. Вес Джейса на мне почти незаметен, зато прикосновения его тела и поцелуи, ощущение горячего дыхания на шее снова разжигали.
- Джейс.
Вздрогнув и нервно выдохнув, чувствуя, как он упирается в меня членом, я обернулся, стараясь посмотреть на него . Каким-то шестым чувством понимаю, что брат знает как это для меня трудно, а это... Это для меня имеет большое значение, больше чем он может себе представить. Для меня это важно, все то, что Джейс смог все это принять, этот мой секрет, мое отличие от него, и при этом продолжать быть поддержкой, быть терпеливым, оставаясь тем человеком, другом, которому я могу полностью довериться, в котором можно быть уверенным.
– Джейс, не медли...
Слабо улыбнувшись, я осторожно поерзал под ним, сильнее ощущая ягодицами касания его возбужденной, твердой плоти, задерживая от этого чувства дыхание. Мое желание было уже невыносимым, еле сдерживаемым, настолько, что оно перехлестывало все неприятные ожидание и все страхи. Резкая, тяжелая боль все еще упрямо поджидала где-то во мне, но сама мысль, что это будет Джейс, была подобна сильному обезболивающему и успокоительному в одном.
Чувствуя, как брат входит в меня, я слабо зашипел, сжимая зубы, пытаясь не концентрироваться на боли и лежать спокойно.
- Это... Надо привыкнуть...
Прошептав это на выдохе, я сжал пальцами покрывало, пытаясь свыкнуться с этим ощущением члена парабатая внутри себя. Это больно и боль во мне была намного сильнее, резче, чем предыдущая. Но я чувствовал, что это и правильно, как должно быть, как, то, что я хотел и мне не хватало. Простонав, я попытался дышать глубже, спокойней, отвлекаясь на дыхание Джейса в шею. Постепенно боль становилась все привычнее, а оттого малозаметнее. Прикусив губу, я снова слабо заерзал под братом, уже думая о большем.
- Джейс, я хочу... - Пробормотав, я, краснея и смущенно улыбаясь, вновь обернулся на него. – Хочу, что бы ты двигался во мне.
Не знаю, что там надо говорить в таких случаях и говорят ли вообще, прозвучало ли то, что я сказал странно, но у меня это вырвалось само по себе, под сильным желанием чувствовать брата ярче.
Береги меня, молча плечи кутай,
Береги меня и следи посвюду.
В моём сердце нет страха перед Богом,
В моём сердце мёд спит и ждёт свою
Свободу, свободу,
Свободу...
Снова и снова по кругу, как будто песни сладкоголосой птицы - голос брата и произнесенное им мое имя. Ему больше не страшно, он сумел довериться мне и поддаться природным инстинктам те, что так долго спали. Я знаю, ему это нужно не для утехи, не для утоления собственного эго - он гораздо глубже и мудрее меня, когда я разменивался на многое, он бережно "вынашивал" в себе это чувство. - Ты лучше меня , Алек, ты лучше. - распахнув глаза, я смотрю на его затылок, кусая губы до крови и с сожалением вздыхаю. Но он ждет, ждет именно меня.
– Джейс, не медли... - навязчивый шепот и мольба в голосе, заставляют проснуться и быть для него ведомым. Именно сейчас, укрывая его от негатива и защищая от грешности этого мира. Но чувствовать единение со своим парабатаем не кажется таким уж неправильным, сейчас мы - идеальное представляем собой пару. А пару кого- это не столь важно.
Расправляя грудную клетку от частых вздохов, приподнимаюсь на Алеком и медленно вхожу в него, давая несколько секунд для того, чтобы распознать новые ощущения и ему - привыкнуть.
- Это... Надо привыкнуть... - даже сейчас брат убеждал себя и свое сознание поступить правильно, не так как бы хотелось телу. Рациональность принятия решений, этого не отнять, но чувства ко мне, может быть кто-то посчитает неправильным, мы слишком молоды для того, чтобы задумываться о таком. А если? А если не будет...
- Алек. - снова на выдохе его имя и легкая улыбка, подергивающая губы, говорит о том, что парабатай привыкнет к новому ощущению, он слишком возбужден, чтобы не расслабиться. - Он готов? Он готов? Джейс, черт возьми, действуй! - мое сознание перекрикивает внутренний голос.
- Джейс, я хочу... - фраза брата, сказанная в нужный момент, срывает все мыслимые и немыслимые границы и я начинаю двигаться в нем, улавливая ритмы его тела. Ему не приходит в голову то, что стены могут оказаться тонкими, он полностью расслаблен и его стоны, которые все явнее заполняли комнату и мою голову, вызывали мелькающую на губах улыбку. Страсть, накрывающая нас и движущая нами, уносила все лишние мысли. Мы не знали, что будет после, но мы стремились к друг другу.
И мой парабатай, стонущий подо мной от того, что находится в моей власти - тому в доказательство. Не мгновения, чтобы отступить назад. Движения становятся смазанными, нечеткими, когда тело пронзают знакомые ощущения, пальцы ног покалывает от оцепенения, а руки смыкаются на его запястьях. Алек мечется, дрожит и нас накрывает волной, стихийным бедствием, наполняя наши тела тянущим, ослепляющим экстазом. Продлевая его, я все еще двигаюсь в нем, изливаясь и целуя его лопатки и с шумом набирая воздух ноздрями, которого катастрофически не хватало сейчас. Раненой птицей в груди бьется сердце, не в силах смириться с тахикардией, а после, перед глазами медленно уходит дымка, а к телу приходит расслабление. Сладкое и не на минуту не показавшееся неправильным. Целуя брата в плечо, опускаю голову на подушку рядом и закрываю глаза, все еще отчетливо прислушиваясь к его дыханию.
Отредактировано Jace Wayland (2013-12-08 13:52:03)
Брат был как никогда непривычно осторожен, думая не только о себе, что еще больше питало мое нетерпение и жажду. Джейсу хотелось просто безвозвратно поддаться, позволяя ему делать все, что он захочет, двигаться так, как ему хочется. Размеренно двигаясь, он задевает во мне что-то, струну, что отвечает за мое удовольствие и заставляет меня отпустить себя, полностью с головой, со всеми мыслями окунаясь в это накатывающее сильными волнами наслаждение.
С каждым действием, это сладостное чувство, все больше и больше усиливается, вырывая из меня стоны, и я сам уже их не замечаю, целиком и без остатка отдаваясь брату. Верх удовольствия приходит скоро, сбивая мое дыхание и сознание, пробегая по всем моим мышцам, и я не могу уже больше себя сдерживаться, с дрожью, растворяясь в нем, ощущая, что брат пришел к этой высшей точке вслед за мной.
Уткнувшись носом в подушку, я все еще пытаюсь отдышаться, прийти в себя после всего этого спектра экстаза и ощущений, в тоже время, чувствуя, что Джейс прилег рядом. Я, слабо улыбаясь, поднимаю голову и смотрю на него, опасаясь, что слепящая страсть прошла, и брат начинает понимать, что произошло между нами и жалеет об этом.
- Джейс…
Брат лежит рядом, закрыв глаза, и я осторожно зову его шепотом, боясь нарушить эту атмосферу в комнате. Парабатай лениво и расслабленно поднимает веки, и я с облегчением выдыхаю, не видя в его обращенном на меня взгляде ничего, что я так боялся заметить. Значит ли это, что все хорошо? По-крайней мере брат не отстраняется от меня, а смотрит с теплом.
Осторожно пододвинувшись, я уткнулся носом в шею своего парабатая, вдыхая его запах и закрывая глаза. Наверное, нужно вставать, собираться, идти в Институт, где ждет Иззи, которая может волноваться тому, что нас так долго нет и не повезло тогда Клэри, если она как всегда задержаласьв архивах, на ней сестра может срывать свое раздражение... Но меня если честно никуда сейчас не тянет, ровно как и думать тоже обо всем этом не хочется. Знаю, что Джейс даже после этого ничего мне не должен, тем более я не хочу возлагать на него какие-то связывающие обязательства, только потому, что между нами это было. Более того не хочу вставать между ним и своей сестрой, которую я тоже не могу просто так убрать из своего сердца, несмотря на все свои слабости. Но вот продлить этот момент счастья, наедине с братом, без мыслей о заботах охотника, о том, что происходит за пределами этой комнаты в дешевом отеле, я очень желаю. Потеревшись носом о его щеку, я еще больше расслабляюсь, слабо прижимаюсь к парабатаю, забывая обо всем.
Вы здесь » crossover. timeloop. » омут памяти » что мы больше всего скрываем, больше всего бросается в глаза
